Тишина, в которой живёт зло, пугает сильнее, чем любой рёв. Оно пришло к отцу Мейсону в образе того, кого он любил. Не для того чтобы разрушить, а чтобы остаться. Чтобы впиться. Его отец не воскрес. Но стал чем-то, что теперь рядом. Постоянно. И никакой святой воды не хватит, чтобы смыть эту иллюзию. Это уже не экзорцизм. Это медленное разложение памяти. И вопрос: если ты слышишь голос любимого — разве ты отвернёшься?

Танис, кажется, знает. Она уже была там, где всё рушится. Она не борется — она дышит рядом. Это не миссия. Это выживание. Не тела — души. «Последний экзорцист» — фильм, где главный монстр — не демон. А та часть тебя, которая не хочет забывать. Которая верит даже тогда, когда уже нельзя. И которая может быть тем, что открывает дверь. Не для спасения. А для конца.